Скрыть опции темы

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки*

КЛЭНСИ ИМИСЛАНД

трезвый с 31-го октября 1958 года

Я бы откровенно ответил ему: «Ты не понимаешь, дружище. Я – не алкоголик. В этой стадии моей жизни, я бы очень хотел им быть. Тогда всё было бы просто. Было бы здóрово, если б я мог сидеть на собраниях и говорить, что я – алкоголик и что теперь, бросив пить, я чувствую себя прекрасно. Но у меня другая ситуация. Со мной что-то не так там – внутри. Я потратил тысячи долларов, пытаясь исправить это. Знаешь, говорят, что алкоголики не могут бросить пить… Я бросал много раз! Я могу остановиться. Перестать пить, для меня, никогда не было проблемой. Моя проблема в том, что спустя пару дней после того, как я завязываю, словно кто-то пробирается ночью ко мне в спальню и вставляет внутрь меня пружину. А эта пружина постепенно начинает сжиматься всё сильней и сильней. Нет, у меня не появляется мысль, что мне надо срочно выпить. Но я начинаю чувствовать лёгкое беспокойство и становлюсь слегка раздражительным… Надоедают все эти клоуны вокруг… И в короткое время моя жизнь из полноцветной становится серой: серая работа, серые люди, серая семья… всё серое! И тогда мне становится очень плохо. Вот почему я потратил огромные деньги на психотерапию. Я искал пути прервать повторения этого цикла. Я всё перепробовал. Но ведь я уже давно знаю, как избавиться от этих чувств. Поднимем тост! И сразу становится легче.
Вот только на этот раз мне надо будет проконтролировать, сколько я выпиваю…
Я не знаю, как объяснить это людям, которые утверждают, что у меня проблема с алкоголем. Ничего подобного! Алкоголь – это лучший из всех друзей, которые у меня когда-нибудь были. Друзья приходят и уходят, любовники приходят и уходят, работы приходят и уходят, города приходят и уходят… Но когда выпивка заполняет всё внутри тебя – это обалденно. У меня только одна проблема – я вынужден следить за количеством…
Используя аналогию с диабетом, вот как я это вижу. Если я диабетик, который принял слишком много инсулина, то у меня будет шок. Значит, мне надо найти способ избежать этого, но я же не могу перестать принимать инсулин. У меня такое же отношение к алкоголю. Он необходим мне потому, что если его нет, я становлюсь замкнутым, депрессирующим размазнёй. Кошмар. А как только я выпью, то становлюсь чем-то значимым. Порой у меня перелёт, но в основном я на вершине.
Ну, с какой стати я буду считать себя алкоголиком? У меня нет проблемы с алкоголем! Он мой лучший друг. Это всё из-за идиотов, с которыми мне приходится иметь дело, когда я трезвый, и мест, в которых мне приходится бывать».
Но ко мне тогда никто не подошёл и ничего не сказал.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

КЛЭНСИ ИМИСЛАНД

трезвый с 31-го октября 1958 года

Теперь я понимаю, что он был хороший мужик и старался помочь мне как мог. Он был человеком твёрдых убеждений. Я однажды сказал ему: «Боб, я знаю, что ты пытаешься помочь мне. Но я не такой алкоголик, как остальные люди в АА. Моя проблема не алкоголь. У меня эмоциональные и может быть даже какие-то умственные проблемы. Я просто не знаю, как с ними справляться». Он ответил: «Хорошо, мы поговорим об этом позже». Иногда он брал меня с собой на разные собрания или отводил меня поесть. И вот однажды он повёз меня в Брентвуд. Там было большое собрание. Первым спикером оказался какой-то молодой мальчишка, который встал и сказал: «Я пришёл сюда сегодня, что поблагодарить всех вас за помощь. Когда я впервые пришёл к вам месяцев 10 или 11 тому назад, я очень много пил. Но вы объяснили мне, как оставаться трезвым. И я не пью с тех пор. Я не хожу на собрания уже 8 месяцев. Но я сейчас в процессе восстановления семьи. На работе у меня теперь всё идёт шикарно. И я просто хотел заглянуть к вам и ещё раз поблагодарить от всей души. Спасибо вам!»
Короче, ещё одна история успеха, от которой тошнит.
Но я обратил внимание, что Боб наехал на этого паренька сразу после собрания: «Тебе здесь нечего делать! Не приходи сюда! Ты только всё портишь!» По дороге домой я спросил его: «Боб, зачем ты так обрушился на малыша?» Он ответил: «Да потому, что его проблема – это алкоголь». Я съязвил: «Боб, надеюсь, что тебя это не ошарашит, но АА для того и существует, чтобы помогать людям, чьей проблемой является алкоголь». Он буркнул: «Ничего подобного!» Я спросил: «А что тогда, Боб?» И он сказал: «Объясняю. Если у тебя проблема с алкоголем, то справляйся с ней так: брось пить, приведи себя в порядок, начни вести себя, как подобает, а если кто-то предложит тебе выпить, скажи: «Спасибо, я не пью» и всё!» Я воскликнул: «Чушь! Я вот уже 10 лет пытаюсь справиться с моей проблемой таким образом и ничего не получается!» Он ответил: «Значит твоя проблема не алкоголь. Видимо у тебя то же самое, что у меня, и то же, что у всех, кто ходит сюда». «И что же это такое, Боб?» – поинтересовался я. Он пояснил: «Похоже, что алкоголю довольно успешно удаётся обманывать многих людей. Это называется алкоголизм». Я взмолился: «Христа ради, Боб, перестань играться словами! Я, конечно, выгляжу ужасно, но в сообразительности мне не откажешь…» «Заткнись», – ответил он. После этого он прочёл мне трёхчасовую лекцию, бóльшую часть которой я не слушал, чтобы не сойти с ума. Но где-то среди этого шума я услышал то, что стало основой всех изменений в моей жизни.
И звучало это приблизительно так:
«Я же сказал тебе, что когда те, у кого проблема с алкоголем бросают пить, то их жизнь нормализуется. Но дела обстоят совсем иначе для тех, у кого эта странная, становящаяся фатальной, поглощающая весь разум, и разрушающая тело штуковина, которая называется алкоголизм, и которая, к сожалению, на первый взгляд, выглядит, как обычная проблема с алкоголем. Так вот если у тебя алкоголизм, а ты бросишь пить и начнёшь себя вести, как все нормальные люди, то постепенно боль такого существования станет для тебя невыносимой». Уже без всякого сарказма я сказал: «Боб, я такого никогда не слышал. Все твердят, что надо просто протрезветь». «Ничего подобного! – гаркнул он, – трезвость только усиливает боль». «Но ведь вы все тут протрезвели!» - удивлённо воскликнул я. «Да, но для нас это проходная дверь в другое измерение, а не конечный результат». Я ответил: «Ну это как-то не серьёзно… А вот ты мне всё таки объясни, если алкоголики начинают постоянно чувствовать себя так уж плохо, когда они пьют, то зачем они продолжают напиваться?» Он сказал: «Для человека, который ходит в АА уже 10 лет, ты плохо осведомлён. Алкоголики пьют не для того, чтобы алкоголь создавал им проблемы».
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

КЛЭНСИ ИМИСЛАНД

трезвый с 31-го октября 1958 года


В заключении я хотел бы прочесть вам одну вещь, которую написал мой друг из Австралии. В своих выступлениях я никогда ничего не зачитываю. Но на этот раз я бы хотел сделать исключение. Она называется «Мы – алкоголики». Просто послушайте.

«Мы умирали от пневмонии в меблированных комнатах, где нас находили через 3 три дня потому, что кто-то жаловался на запах. Мы умирали под мостами, и никто не знал, было ли это самоубийством. Мы и сами не знали этого, хотя, если вдуматься – это всегда было самоубийством. Мы умирали в больницах с огромными вздутыми животами, и никто не мог ничего поделать.

Мы умирали в камерах, так и не узнав, виновны мы или нет. Мы ходили к священникам. Они давали нам обещания. Они говорили нам, чтобы мы молились. Они говорили нам идти и больше не грешить… но идти! Мы шли. И мы умирали. Мы умирали от передозировки. Мы умирали в кроватях. Мы умирали в смирительных рубашках, видя в белой горячке, Бог весть какие кошмарные, омерзительные и жуткие вещи. Но знаете, что было хуже всего? Хуже всего было то, что никто понятия не имел, как мы старались.

Мы ходили к врачам, а они, руководствуясь принципом «это настолько безумно, что может подействовать», давали нам лекарства, от которых нас тошнило при употреблении алкоголя. Иногда они просто качали головами и посылали нас в госпитали для умалишённых. И нас выпускали оттуда, пристрастившихся к успокоительному и снотворному. Мы врали врачам. А они говорили нам, чтобы мы пили умеренней. И мы пытались. И мы умирали. С закреплёнными намертво проволокой сломанными челюстями мы тонули, захлебнувшись собственной рвотой.

Мы умирали, играя в «русскую» рулетку, и люди думали, что мы проиграли. Но мы-то знали лучше. Мы умирали под копытами лошадей, под колёсами машин, от ножей и под каблуками наших братьев-алкоголиков. Мы умирали в стыде. А знаете, что самое ужасное? Самое ужасное то, что мы и сами не могли поверить, что действительно очень старались. Нам казалось, что мы только думали, что мы старались. И мы умирали, веря, что мы не понимаем, как надо стараться, и что мы не старались.

Когда доведённые до отчаяния, в надежде на чудо мы начинали искать помощи, то шли к людям с буквами после фамилий**, надеясь, что те прочли правильные книги, в которых были правильные слова. И никто из нас не догадывался о пугающей правде, что правильные слова, оказавшиеся такими простыми, тогда ещё не были написаны.

Мы умирали, падая с высотных домов. Мы умирали со стволом ружья во рту. Мы умирали в безлюдных местах со связанными за спиной руками и пулей в затылке, потому что на этот раз мы обманули не тех людей. Мы умирали в конвульсиях и от инсультов. Мы умирали проклятыми, опозоренными и брошенными.

Если мы были женщинами, то умирали униженными, потому что женщины гораздо более требовательны к самим себе. Мы старались. И мы умирали. И никто не оплакивал нас. А хуже всего было то, что на каждого умершего приходилось сто или даже тысяча тех из нас, кто хотел умереть. Кто жаждал смерти. Кто засыпал, молясь о том, чтобы не проснуться, потому что выносить эту боль было невозможно. И мы были уверены, что это никогда не изменится.

Однажды в нью-йоркском госпитале у одного из нас произошло то, что в книгах называют «духовным пробуждением». И он сказал себе: «Я нашёл ответ!» Нет. У него была только часть ответа. «Я должен делиться этим», – решил он. И он старался, как мог. Но мы не слышали его. И мы умирали.

Мы умирали от последней успокаивающей сигареты, закурив которую мы отключались, и наш матрас загорался. О нас говорили, что мы задохнулись ещё до того, как наши тела обгорели, и что мы ничего не почувствовали. Умереть таким образом для нас было лучшее, что могло произойти… правда иногда вместе с нами гибла наша семья.

Ещё один человек из Нью-Йорка* был уверен, что знает ответ. Он пытался молитвой привести нас к трезвости. Но и это не работало потому, что молитва приводит алкоголиков в замешательство. Он старался. А мы умирали. Один за другим мы обнадёживали его, а потом разбивали ему сердце, потому что мы всегда так делаем. Но самым худшим было то, что каждый раз, когда нам казалось, будто мы уже знаем всё худшее, случалось что-то ещё хуже.

Это длилось до тех пор, пока не настал тот день в фойе отеля, находившегося не в Риме, не в Иерусалиме, не в Мекке, не в Дублине и даже не в Бостоне. Это произошло в Акроне, штат Огайо, из всех мест! Настал день, когда алкоголик сказал: «Мне надо найти другого алкоголика потому, что он нужен мне не меньше, чем я нужен ему».

Теперь он нашёл ответ. И вот, после стольких лет, канал передачи был открыт… Теперь мы не идём к священникам, мы не идём к врачам и к людям с буквами после фамилий. Мы идём к тем, кто был там. Мы идём друг к другу. И мы стараемся. И мы можем больше не умирать».
Спасибо!

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

КЛЭНСИ ИМИСЛАНД

трезвый с 31-го октября 1958 года

Скажу вам кое-что ещё из того, что я узнал за эти годы. Если вы новенькие в АА, я поделюсь с вами своим мнением. В глубине души я уверен, что это также мнение Билла Уилсона. Но я вынужден говорить, что оно моё. Я беседовал с Биллом. Надо было тогда спросить его об этом. А речь идёт о том, что Шаги Анонимных Алкоголиков постепенно меняют наше сознание. Понемножку, медленно они делают для нас то, что алкоголь делал быстро. Наше восприятие мира меняется. Он становится мягче, дружелюбней. Мы начинаем ладить с людьми. У нас появляется уверенность в себе, благодаря которой, мы не встанем на путь саморазрушения из-за чьего-то взгляда или чьей-то реплики. Но, так как это происходит понемножку, то мы обычно не замечаем сразу этих изменений. Особенно в начале нашей трезвости, когда они происходят буквально на полсекунды: «Ой, что это было?.. Я вдруг почувствовал себя хорошо на какое-то мгновение».
продолжение следует

[витасана]

alexey_fox
спасибо

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Где-то лет 5 назад, из-за серьёзной болезни, рассказами о которой я не стану морочить вам голову, мне пришлось оставить мой дом, группу и всех, кто меня поддерживали, 
и переехать из Колорадо в Северную Каролину, где они и по-английски-то толком не говорят. Я приехал туда. А у них даже АА оказалось не правильным. Я начал новую работу на новом месте, будучи больным. Постепенно я вылез из своей башки и стал частью того, что там происходило. Всё у них там оказалось в порядке. 
    Я работник по Шагам. И я позаботился о том, чтобы выяснить причину своей неприязни к тому, что там творилось, и к тому, что заставляло меня превратиться в козла. 
Когда меня что-то пугает, я становлюсь «нацистом» Большой Книги. Это моя защита. Разобрался во всём и исправил ситуацию. Занялся спонсорством нескольких людей. 
Правила у меня простые. Если я становлюсь вашим спонсором, вам придётся появляться у меня дома в неудобное для вас время. Я буду читать вам Большую Книгу вслух,  как это делалось для меня, потому что точно знаю, что вы не умеете читать. И мы вместе будем делать всё, что сказано в книге, пока вы способны это выносить. Вы устанете, 
а я буду продолжать дальше потому, что могу всё это вынести. А потом мы начнём ходить на собрания в тюрьмы, клиники и во многие другие места потому, что я знаю, что, 
как только вы найдёте Бога, вам нужно поделиться этим с кем-то. Вам необходимо это. У вас нет выбора. И моя задача показать вам, куда мы должны идти. Итак, я работал 
с подспонсорными, и у меня была своя малая группа, которую я вёл до начала собрания. Я был частью происходящего. Дела на работе шли хорошо. Но духовно я умирал. 
И я не мог понять, почему. Помню, как, разговаривая с одним из приятелей, я сказал: «Не понимаю, что со мной. Я ведь стал хорошим показателем для дел Божьих. В чём же дело?» Но меня учили слушать самого себя, когда я говорю. И я услышал то, что сказал: «Я стал хорошим показателем для дел Божьих». Именно в этом и была моя проблема. Моя цель не в том, чтобы демонстрировать Богу, на что я способен. Моя цель в том, чтобы дать Богу демонстрировать через меня, что Он может сделать. Как только я разобрался в этом, 
всё встало на свои места. Надеюсь, что вам не придётся блуждать, как мне, чтобы понять эту простую истину.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года
(Перевод аудиозаписи сделанной 11 августа 1998 года, в городе Аврора, штат Колорадо).

Меня зовут Дон. Я алкоголик. И сегодня у меня изрядный стаж в сообществе Анонимных Алкоголиков.
Моя домашняя группа называется «группа АА». В длинной форме Третьей Традиции сказано, что «любые два или более алкоголика, собравшиеся для обретения трезвости,
могут называть себя группой АА». Мы так и делаем. Мы встречаемся в подвальном помещении исправительного центра каждую пятницу, в 6 часов утра. На наших собраниях практически не бывает «мёртвого груза»*.
Я тронут до глубины души тем, что я здесь с вами. Потому что, когда я пришёл сюда, на планете не осталось никого, кто мог бы или хотел бы поговорить со мной, кроме тюремных охранников. А сегодня у меня сложились многолетние отношения с людьми, которые здесь находятся.
Анонимные Алкоголики, для вас, новичков, - это огромная семья. Но, помните, что, как и в любой семье, здесь есть близкие и дальние родственники. Поэтому в АА так много групп. И существование каждой из них важно для того, чтобы вы могли понять, кто является вашей непосредственной семьёй. Ну, а уж потом можно тусоваться с дальними родственниками.
Вам следует знать, что я трезв без перерывов с 26 декабря 1967 года. И я говорю вам это, чтобы произвести на вас впечатление. Но не собой. Мной не надо восторгаться.
Я всего лишь старый алкаш. Вам надо радоваться тому, что если вы алкоголик, то можете больше никогда не пить. Срыв не является частью выздоровления. Вы можете сорваться... но это не обязательно.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки*

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Я вырос в семье музыкантов. Мой брат – один из самых выдающихся в мире музыкантов, играющий на синтезаторе. И я говорю это потому, что последние два года его регулярно зовут в Россию преподавать в Москве. Он востребован в скандинавских странах. В 19 лет он писал музыку со Стэном Кентоном. Он руководил армейским оркестром, когда 
ему было 21. Он рос рядом по коридору от меня, в соседней комнате. Получается, что моё детство было не таким уж кошмарным. 
Моя сестра, храни её Бог, ушла на пенсию с позиции члена правления корпорации IBM. Сегодня она торгует частной собственностью только для того, чтобы быть чем-то занятой. Она заработала  большие деньги и нарожала чудесных детей. Теперь её дети плодят детей… Я тут недавно был на очередном семейном сборе. Вокруг бегали маленькие люди, очень похожие на меня. Но я не имел к этому отношения. У нас в семье проблема найти подходящих мужей нашим девчонкам. Потому что нынче большинство молодых ребят чокнутые. А у нас в семье, при рождении ребёнка, отношение такое: «Ой, у Притцев ещё один ребёночек! Здóрово! Давайте его растить!» Видите ли, я вырос в нормальной семье. Вы уж извините. Это не значит, что у нас дома не было трудностей. Обычное человеческое состояние предполагает очень низкий болевой порог. Будь эта боль физическая, эмоциональная или психическая  – для людей она трудна.
Когда я наладил свои отношения с отцом, то до меня дошла одна очень важная вещь. Дело в том, что мой отец и мой дед, в поздних 1920-х и ранних 1930-х, были во главе 
Ку-Клукс-Клана штата Колорадо. У них были довольно странные понятия. Но потом у моего отца произошло духовное пробуждение, его понятия изменились, и он снял с себя мантию. Так вот я подумал, как было бы ужасно, если бы я оставил эту мантию на нём, когда он сам уже снял её. А ведь я делал это в течение многих лет. Это часть того, 
что делает для нас Девятый Шаг – мы исправляем такие вещи.
    Я носил подобную мантию всю свою жизнь. Что-то случилось со мной, когда мне было 6 лет. Но я такая важная личность в этой вселенной, что в 46 я по-прежнему зациклен 
на том, что со мной тогда произошло. И теперь это раздуто до невероятных пропорций. Я поздоровался с вами, а вы были заняты и не ответили мне. Спустя 40 лет, – со мною 
в детстве дурно обращались. Только не говорите мне, что вы такого никогда не ощущали. 
Я не вписывался в свою семью. И что самое интересное, если бы сегодня мне пришлось составить список качеств семьи, в которой я бы хотел расти, получилась бы  моя семья! Чтобы вы поняли, я приведу один пример того, какая любовь была у нас дома.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки*

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Больше всего на свете я хотел быть хорошим отцом и хорошим мужем. И я не смог. Я наделал детей. Это просто. Но только когда я закончил свою инвентаризацию секса, выяснилось, что мне просто повезло. Ведь я не имел ни малейшего представления о том, что делал. Мужики, пора признаться!.. Я узнал о женщинах от мужчин. А они ничего 
не знают о женщинах. И как же после этого я могу выстраивать хорошие отношения? Ну, серьёзно... Я наконец-то поумнел - стал узнавать о женщинах от женщины. 
Я женат на ней уже 22 года, и мы ни разу не поссорились. Я клянусь вам. Так или иначе, она права в большинстве случаев. Она  считает, что я самое очаровательное существо, которое она когда-либо встречала. Я согласен с ней.
Я старался, как мог вести себя нормально, обеспечивать свою семью и быть хорошим отцом. Я действительно прикладывал все усилия. 
Пока я не протрезвел, у меня всегда были хорошие начинания. Я мог упасть и подняться так, что через несколько недель моё падение забывалось. Я был спринтером по жизни. Думаю, что самый большой урон, который я нанёс моей семье и всем тем, кто любили меня, заключался именно в том, что я продолжал подниматься. А у них вновь появлялась надежда: «На этот раз у него всё будет хорошо...» Но потом я опять сбивался с толку и падал. Слава Богу, настал тот день, когда я больше уже не мог подняться.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки*

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Больше всего на свете я хотел быть хорошим отцом и хорошим мужем. И я не смог. Я наделал детей. Это просто. Но только когда я закончил свою инвентаризацию секса, выяснилось, что мне просто повезло. Ведь я не имел ни малейшего представления о том, что делал. Мужики, пора признаться!.. Я узнал о женщинах от мужчин. А они ничего не знают о женщинах. И как же после этого я могу выстраивать хорошие отношения? Ну, серьёзно... Я наконец-то поумнел - стал узнавать о женщинах от женщины. Я женат на ней уже 22 года, и мы ни разу не поссорились. Я клянусь вам. Так или иначе, она права в большинстве случаев. Она  считает, что я самое очаровательное существо, которое она когда-либо встречала. Я согласен с ней.Я старался, как мог вести себя нормально, обеспечивать свою семью и быть хорошим отцом. Я действительно прикладывал все усилия. Пока я не протрезвел, у меня всегда были хорошие начинания. Я мог упасть и подняться так, что через несколько недель моё падение забывалось. Я был спринтером по жизни. Думаю, что самый большой урон, который я нанёс моей семье и всем тем, кто любили меня, заключался именно в том, что я продолжал подниматься. А у них вновь появлялась надежда: «На этот раз у него всё будет хорошо...» Но потом я опять сбивался с толку и падал. Слава Богу, настал тот день, когда я больше уже не мог подняться.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

   Позвольте сказать вам о том, что пугает меня сегодня. Я вижу людей с тридцатью, тридцатью пятью и сорока годами трезвости, кончающих жизнь самоубийством. Для них пить – уже давно не вариант. Но они перестают быть полезными. И им приходится умирать. Это ужасно. Но, так как вы оказались добры по отношению ко мне, и, благодаря вам, я всё время занят, разрешите попросить вас об одолжении. Пожалуйста, займите чем-нибудь тех из нас, кто уже давно находится здесь. Потому что, если я снова стану бесполезным, то я умру. А я не хочу умирать. Знаете, как занять нас? Пригласите нас куда-нибудь! Подогрейте наше маленькое самолюбие... Мы  говорим вам, новичкам, что вы нужны нам. 
Это правда. Нам необходимо знать, что вы нуждаетесь в нас старожилах. Что ты думаешь по этому поводу, Дон? Если б вы знали, как я люблю этот вопрос... О, да. В тот день сила Божья начала работать в моей жизни. Я верю, что всё сводится именно к силе. Недостаток силы – вот моя дилемма. И я нашёл силу. Я всегда был её искателем и всегда им буду. Я не мог больше так жить. Поэтому вечером я взял двухмесячный запас наркоты и засадил себе в вену. Потом я выпил всё спиртное, что было в доме, лёг и умер.
    Я действительно верю, что умер тогда потому, что после этого дня я ни разу не выпил и не заторчал ни на чём. Мало этого, у меня даже мыслей таких не появлялось. Но чувствовал я себя очень хреново, когда проснулся утром. Я ведь не планировал проснуться. К тому же у моих дверей стояли полицейские. Это было лишним подтверждением того, что я не умер.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки*

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Мы говорим с новичками о духовных пробуждениях, как о чём-то приятном. Не верьте этому. В рождении заново нет ничего приятного. Каждый раз, когда я просыпаюсь духовно, первая мысль, которая приходит ко мне: «Кажется, я потерял разум». И это потому, что я действительно потерял его. То, чем я пользовался до этого, исчезло. Теперь 
у меня новый разум, но я не знаю, что с ним делать. Поэтому я молюсь и беседую с людьми, которые прошли по этому пути до меня. И я очень осторожен в выборе тех, с кем я говорю. Поймите, я люблю Анонимных Алкоголиков, но Анонимные Алкоголики не сделали меня трезвым. Я был трезвым пять с половиной месяцев, прежде  чем вы нашли меня. Я принадлежу к Анонимным Алкоголикам потому, что Бог привёл меня сюда, и вы показали мне, что моя жизнь может иметь смысл. Поэтому я обожаю вас и я один из вас. Но если вы думаете, что я доверю вам свою жизнь – вы с ума спятили. Я сижу на собраниях и слушаю, как вы снова и снова рассказываете, что не можете управлять своей жизнью. Так зачем же я дам вам свою? Вместе мы, может быть, справимся. И я не говорю ничего плохого про собрания. Но я видел, как собрания убивали людей. Если бы собрания работали, то все, кто на них ходят никогда бы не пили. Пожалуйста, не поймите меня превратно, без собраний мы бы все начали пить. Но речь идёт о гораздо большем, чем просто не пить. Я никогда не пообещаю кому-то только трезвость, кроме первых двух-трёх дней, когда это единственное, что имеет значение. Потому что я алкоголик и для меня трезвость – это абсолютно невозможное состояние. Слишком уж оно болезненно.
    Имеющая значение трезвость – это другое. Но обычная трезвость – отменяется. Я пил потому, что не мог выносить обычной трезвости. Помню, как я пришёл к психиатру, который хотел, чтобы я проникся своими чувствами. Я вас умоляю... Проблема в том, что, когда я трезвый, то я проникнут всеми своими чувствами одновременно! Я не могу понять страшно мне или я радуюсь, или я на взводе... чёрт его знает. Я только знаю, что не могу этого перенести.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки"

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Итак, Бог взялся за дело. И я говорю это потому, что наблюдаю за силой. На момент, когда всё это произошло, я был условно освобождён из федеральной тюрьмы и задолжал им 
5 лет за своё неблагоразумное поведение в 1966 году. У штата я проходил по девяти обвинениям, одно из которых грозило мне сроком от 3 лет до пожизненного заключения. 
И областной прокурор пообещал, что будет выдвигать эти обвинения по одному, после того, как мы разберёмся с первым. Но меня это не волновало. В ту рождественскую ночь 1967 года я полностью сдался. Когда я пришёл в себя, я был в чудесном состоянии. Правда, чувствовал я себя не лучшим образом. У меня было тело,  которое отказывалось умереть (пока что), и ум, который не работал (никогда). Я был готов идти куда угодно и делать, что угодно лишь бы не быть собой. Таким было моё состояние, и я не мог его объяснить. 
Я прошёл детокс в денверской окружной тюрьме. Хорошее местечко для таких дел. Никогда не забуду. Шесть недель мышечных спазмов и головных болей. Это был ужасно, но не худшее из того, что мне довелось испытать. И память об этом не сохранит мою трезвость, но, может быть, поможет мне быть хорошим спонсором. Так что если вы придёте ко мне после пяти недель мышечных спазмов и головных болей, и скажете: «Я умираю...», я могу посмотреть вам в глаза и ответить: «Пока что нет. У тебя есть ещё неделя».Из-за моего согласия идти куда угодно, произошла удивительная вещь. В день суда мы с моим адвокатом сидели у окружного прокурора, и он сказал нам, что в беседах с федеральными властями, которые были хорошо знакомы со мной, они пришли к выводу, что я очень болен. Я конечно согласился. Ведь я знал это уже давно. И они предложили мне, что если я соглашусь на признание своей вины в менее серьёзном обвинении, то они дадут мне от полутора до трёх лет условно, и передадут меня федералам для отправки на лечение в госпиталь, который находится в городе Форт Ворс, штат Техас. Я сразу подписал  все бумаги. Я же не идиот. Федеральный госпиталь в Техасе лучше, чем зона. Если вы знаете что-нибудь про силу, то вам ясно, что после этого Дон должен был отправиться из Денвера в Форт Ворс. Сила штата и сила федеральных властей стали действовать. Но спустя 5 дней я оказался в общей камере тюрьмы штата Колорадо. И я помню, как сказал: «Вы не можете так со мной поступать...»  Как вы понимаете, я тогда ещё не был особо дружен с реальностью. И тогда вы нашли меня. Я не искал вас. Вы сами пришли за мной. Вы прислали троих из вас. Ваш внешний вид не был ангельским. Прямо скажем – уроды. Номера на груди. Знаете, заключённые в тюремной одежде выглядят пугающе. А улыбающиеся сидельцы просто наводят ужас. У этих ребят на лицах были улыбочки, которые как бы говорили: «Я знаю кое-что, чего ты не знаешь. И если ты не узнаешь этого сейчас, то ты можешь не дожить до конца дня». Если хотите стать хорошими спонсорами, культивируйте такую усмешку.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го декабря 1967 года

    Он знал, что у меня есть устойчивые сомнения по поводу того, как я выгляжу. Разве это не то, что сажает нас в лужу? Я гораздо больше заинтересован тем, как я выгляжу, или, как вам кажется, я выгляжу, чем как я себя чувствую. И он знал это. Как выяснилось, меня очень беспокоило, что если я полностью препоручу свою жизнь Богу, то у Него найдётся для меня работа, которую я не захочу делать. Например, Он поставил бы меня на углу Колфакс и Бродвея раздавать людям журнал свидетелей Иеговы, и спрашивать их: «Вы хотите быть спасены?» А у меня в памяти остался образ одного старичка, занимавшегося этим, которого мне когда-то довелось увидеть: потрёпанный коричневый костюм, коричневая шляпа и коричневые ботинки. Он выглядел – полным придурком. А я не хотел быть таким. У меня была «роскошная квартира» в камере Б-49 в колорадской штатной тюрьме... 
И тут мой спонсор сказал: «Ах, вот как... ну, давай поговорим об этом». Для новичков сразу объясняю – это не значит «давай мы поговорим об этом». Вам нечего сказать.
Правда без любви – это жестокость. Конфронтация без решения – это грубость. Но он любил меня и у него был ответ. Не промедлив и секунды, он сказал: «Дон, как ты думаешь, этот дедуля, раздающий журналы на углу Колфакс и Бродвея, завтракал сегодня там, где ему хотелось?» Я ответил: «Наверно».  
Он сказал: «А ты нет», и продолжил: 
«Как ты думаешь, этот кадр, унижающий себя таким занятием, сам выбрал сегодня, что ему одеть?» Я ответил: «Да, скорей всего». Мой спонсор сказал: «А ты нет. И, кстати, 
как ты думаешь, закончив валять дурака, он пойдёт домой?» Мне стало всё ясно. Я не мог пойти домой.
    Нам обещано новое сознание в АА. И один из заветов, который нам оставила Энн Смит- пожалуйста, не бросайте человека, который только что пробудился; побудьте с ним какое-то время. Нельзя разбудить ребёнка и тут же уйти. Мой спонсор продолжал быть со мной и вести меня через свой опыт. Он помог мне создать базу для нового сознания, к которому привёл меня. Это просто. Это сказано другими словами в молитве Третьего Шага. То, что есть у Бога для меня, всегда лучше чем, то, что есть у меня для себя.
продолжение следует

[alexey_fox]

Из цикла "Лучшие спикерские Америки

ДОН ПРИТЦ

трезвый с 26-го  декабря 1967 года

    Видите ли, смысл в том, чтобы я не был отделён от Бога и от вас. Для этого и существуют Шаги - чтобы расчистить всё то, что разделяет нас, что не даёт нам просто принять друг друга, какими мы есть. Вы можете себе представить, если бы все, кто здесь присутствуют, вдруг сделались нормальными и правильными, какими скучными мы бы стали?.. 
Упаси, Господи! Бог посылает мне психопатов. Обожаю это! Ни что не сравнится с телефонным звонком в два часа ночи... Я помню, как мне позвонил один дурик: «Я стою возле дома этой стервы... Я сейчас спалю эту халабуду к чертям собачьим!» У меня даже не было времени продумать ситуацию. Да и как можно быстро решить что-либо спросонья, в два часа ночи? Я имею привычку: первое, что я делаю, когда проснусь – это молюсь. Так было и в этот раз. И я услышал, как из моего рта вылетели такие слова: «Сукин сын, ты разбудил меня и всю мою семью, чтобы рассказать то, о чём мы могли спокойно прочесть в утренней газете?! Не вздумай делать этого, если не знаешь, что за этим последует». В 7:30 утра этот громила приплёлся к нам домой и стал извиняться передо мной, всеми семью детьми и перед моей женой. Я не знаю, чем заслужил это. Сам бы я никогда не смог придумать такого. 
продолжение следует