Глава 18

На следующий день, придя с работы, я сразу сел просматривать, что написал вчера. В тетради значилась следующее:
1. Не давать долго говорить. Надо ввести лимит времени. Но возникает вопрос: Как это сделать, чтобы никому не было обидно?
2. Ставить людей в очередь. Надо поставить человека в очередь и как-то сказать ему об этом. Вопрос: Как сказать? Или как показать, чтоб он понял?
3. Запретить говорить о бабушках. Надо прерывать такие выступления. Но возникают вопросы: Как? Имею ли я моральное право предположить, чем кончится выступление?
4. Запретить говорить про то, кто, как пил. Надо прерывать такие выступления. Но, опять же, возникают вопросы: Только соберешься его прервать, а выступающий тут же скажет: «А вот теперь все по-другому». И начнет рассказывать, что теперь у него на душе. Как я себя буду чувствовать в качестве ведущего? Как я себя буду чувствовать, если бы прервал выступление?

Пробежав глазами написанное, я задумался. Да, уж, задача. Как совместить несовместимое? Как прервать – не обидев?
Первое, что пришло мне в голову - это заняться решением второго пункта. Мне показалось, что его решить легче, чем все остальные. Я помнил, как давалось слово желающим в другом городе. Там поднимали руки и выступали, получив разрешение ведущего. Но мне не нравилось, что руки поднимали только после окончания выступления предыдущего оратора. Тогда поднимался лес рук, и ведущий, по известным только ему принципам, давал слово тому или иному человеку. Тот выступал, и все начиналось с начала. Часто возникали споры и обиды по-поводу очереди. Люди возмущались, что подняли руку раньше, чем следующий выступающий. И понять кто прав, а кто нет, не было никакой возможности.
Мне же хотелось, что бы каждый мог встать в очередь в любой момент. Тогда, когда к нему придет мысль высказаться. И чтобы он понял, что поставлен в очередь. И чтобы он был уверен, что очередь эта обязательно дойдет.
Но как же осуществить задуманное? Надо видимо разработать систему простых знаков, понятных каждому. Ну, предположим, что кто-то поднял руку во время выступления другого. Я сразу ему киваю, что означает постановку его в очередь. И поднимаю один палец, чтобы он понял, что выступает первым. Если еще кто-то поднял руку, то я ему покажу два пальца. Он сразу сообразит, что в очереди идет вторым. И так далее.
Мне понравилась этот вариант. Я еще раз мысленно проиграл его. А что? Здорово получилось!
Мне не понравился только один момент. Когда выступающий закончит говорить и очередь сдвинется – должен ли я показывать это каждому? Стоит ли показывать второму, что он теперь первый? Третьему, что он теперь второй? И так далее. И как показывать? Дожидаться пока на меня посмотрят и только тогда? Вроде бы я должен сделать это. Но тогда мне некогда будет слушать, что говорят. А это, что-то неинтересно выходит. Почему я страдать должен? Может сам метод неудачный? Может что-то еще искать надо?
Метод мне нравился. Но мысль, отказаться от слушания чужих выступлений, меня явно не устраивала. Отложив данные размышления до лучших времен, я занялся рассмотрением других пунктов.
Так, не говорить про бабушек. И тут я очень хорошо вспомнил, как меня прервали в другом городе.
Я попросил слово и начал рассказывать : «Я почему-то, не могу найти общий язык с братом. Брат у меня..». И в это время меня прервал ведущий. Он сказал, что никому не интересно слушать про моего брата. Что надо рассказывать про себя. Я сразу отказался от слова. И сидел, как будто меня окатили ведром с водой. Я обиделся. Всю дорогу домой, а это больше полутора часов, я молчал и дулся.
А ведь я хотел рассказать, что вчера приходил брат. И что брат у меня не алкоголик. Что меня всегда злила его манера, налить рюмочку и тянуть ее по глоточку целый вечер. А я так не мог. Меня все это выводило из себя. Я просто бесился от этого, потому что и мне приходилось тоже тянуть весь вечер одну рюмку! Не мог же я при брате показать, что у меня проблема. Да и мать внимательно следила за тем, чтобы за столом было все чин - чинаром.
Меня спасало то, что он не курящий. Я очень часто бегал курить на балкон. И бегал не столько курить, сколько большей частью потому, что там всегда была спрятана бутылка. Покурил, сделал два – три глотка и полегчает на время. Мне и в голову не приходило, что кто-то замечает эти частые мои отлучки. И то, что я приходил все веселее и веселее.
Потом я возвращался за стол. И с первыми же фразами брата, у меня начинало портиться настроение. И настроение все ухудшалось и ухудшалось. Пока не появлялась злость. Потом приходил черед гневу. И тут я уже понимал, что мне надо срочно пойти покурить.
И так продолжалось, пока брат не уходил.
И вот, вчера брат снова пришел в гости. Я думал, что мы нормально встретимся, ведь мне уже не надо пить. И с удивлением понял, что брат стал раздражать меня еще больше. До такой степени, что в голову даже прокралась мысль, что жалко у меня нет бутылки на балконе. Если бы она там была, я бы непременно выпил.
Вот, что я хотел рассказать. А меня грубо прервали! Я ведь хотел закончить так: «Я очень растерялся. Если у кого-то было такое расскажите после группы.» А меня не захотели слушать. Кто дал право ведущему судить, что у меня на душе?! Кто дал ему право оценивать, важен ли мне рассказ о брате? Кто дал ему право предполагать, чем кончится мое выступление?
Мне совершенно не хотелось быть похожим на того ведущего!
Но с другой стороны я понимал, что терпеть выступления, на которых идет рассказ о других тоже нельзя. У нас был такой любитель рассказывать байки. По 50 минут он мог промывать нам уши рассказами о ком угодно, но только не о себе.
Так как же вести группу? Как сделать так, чтобы ни у кого не возникло такой неприязни к ведущему, как у меня тогда?
Мысли опять меня перенесли к рассказу о брате. Ведущий тогда поступил со мной, как с ребенком. Родители часто поступают так. Если родитель решил, значит, знает что делает. И объяснять ничего не станет. Все равно дитя не поймет. Мало дите, еще рассуждать. Вот вырастет – все выяснит! Поступили со мной, как с малым ребенком! Стоп!
А я как поступаю? С чего это я решил, что людям обязательно надо показывать, что очередь подвинулась? Они что, маленькие дети? Не могут посчитать сами? Показал, что он четвертый. Он отсчитает четырех выступающих и, будет знать, что его очередь. Все просто, как в сказке. Это хорошее заключение. Надо записать и поставить точку по работе со вторым пунктом.
Работа над другими пунктами зашла в тупик. Везде я натыкался на невозможность совместить противоречивые требования. Но мне казалось, что еще чуть-чуть и я решу эту проблему.
Но задача оказалась значительно труднее. Ни в тот, ни в другие дни, я так, ничего и не придумал. Пришлось идти на группу с решенным только одним пунктом. С одной стороны я радовался, что решил хотя бы один вопрос. С другой – мне было неловко, что остальные три мне не поддавались. С такими противоречивыми мыслями я и пошел на группу.
Но это уже было в главе ДЕВЯТНАДЦАТОЙ.




_____________
[img]http://metric.rodim.ru/h6_h18_25_3_1995_3_1h.gif[/img]